Путь в Дакар мы провели в ночи. Сулейман торопился поскорее закончить с делами и запродать минивэн, а для меня это было только на руку. Я не чувствовал себя свободным без мотоцикла, все время зависел от чьей-то воли, все время нужно было искать транспорт, договариваться… Мы ехали в ночи, изредка притормаживая на совершенно внезапных лежачих полицейских. Сулейман рассказывал мне, что радаров у местной полиции нет, поэтому единственный способ заставить местное население соблюдать правила — вот такая вот расстановка ограничителей.

Где-то в четыре утра мы прибыли в пригород Дакара, где у Сулеймана были друзья. Естественно, в столь позднее время они спали. Дом был огорожен высоченным забором с огромными воротами, дверной звонок отсутствовал. Попытки позвонить по телефону тоже не увенчались успехом. Мы припарковали микроавтобус около забора, Сулейман залез на него, и перебрался через забор. Прикуривая мальборо красный, на который я перешел в Африке (потому что другого зачастую нет, да и дороже), я ощущал себя пособником на страже и улыбался своим мыслям. Все-таки это как-то чудаковато все выглядит. Тем не менее, спустя десяток минут нас пустили во двор, приняли, и нам предоставили место для сна. Все же удивительно как иногда люди столь добры.

Утром после первобытного душа в стиле «полей себя сам из лейки» и завтрака, пообщавшись с большой семьей друзей Сулеймана, мы выдвинулись в сторону Дакара. Нескольких часов сна явно было недостаточно. В багажном отделении стоял диван, помогавший в том числе фиксировать мотоцикл от перемещений по кузову. Я перебрался назад и разлегся на нем, мгновенно задремав. Спустя некоторое время я проснулся от того, что весь автобус ходил ходуном и мотоцикл угрожающе нависал надо мной. Я потянулся и выбрался с дивана. Перед колесами мерседеса лежало то, что с трудом можно назвать дорогой. По миом прикидкам дорога на Дакар должна была быть получше. Сулейман ответил мне, что так и есть, но в этот раз мы едем в обход основной дороги, потому что на основной дежурят представители власти, поборов которых очень хотелось бы избежать. Дорога становилась все хуже. Я вернулся к мотоциклу и буквально навалился на него, стараясь удержать его на одном месте. Мотоцикл вместе со мной старательно метался по кузову, оставляя на мне царапины. Минус левый поворотник, грустно. Вскоре все же дорога снова разбогатела ровным асфальтовым покрытием, а мы встряли в пробку. С этого началось мое знакомство с Дакаром.

Часом позже мы приехали в местную мастерскую. Если это можно так назвать. Полузатопленный бывший рынок, сбоку от которого простирался пустырь с футбольным полем и площадкой для ремотна техники. Несколько десятков авто разной степени разобранности и местные механики, снующие вокруг. Жаркое солнце и запах испарений. Здесь Сулейман планировал немного подшаманить свой минивэн перед продажей и попутно поискать возможность найти покрышку для меня. Он сделал несколько звонков по телефону и спустя некоторое время к микроавтобусу подъехали два парня с парой покрышек на борту. Одна из них не подходила по размеру, но другая была в самый раз. Pirelli Scorpion. Бэушная процентов на 50, в трещинках. Старая. 60 евро включая монтаж. Лучше чем ничего, сказал я себе, уже практически одержимый идеей свободного перемещения. Мы ударили по рукам, вытащили мотоцикл из минивэна, накачали колесо насколько это возможно, после чего отъехали к ближайшему шиномонтажу. Пока шиномонтажник на удивление ловко и быстро менял резину подручными средствами я немного пообщался с одним из парней, притащивших колесо. Тот немного говорил по-английски и расспрашивал меня про Россию. Для меня было шоком узнать, что в Сенегале процветает стереотип: «расизм кругом, и если приедешь в Россию, то на тебя обязательно нападут и убьют». Вот так так. Впрочем, с нашей стороны про Африку существует тоже немалое количество глупых стереотипов.

Вскоре на заднее колесо моего мотоцикла вновь обрело нормальную покрышку. Вот она, свобода. Я почувствовал себя окрыленным. Я снова могу перемещаться по своей воле! Я могу ехать куда угодно! Доехав обратно к минивэну я принялся запаковывать вещи, поторапливаемый Сулейманом, который хотел достичь Биссау в тот же день. Через полчаса мотоцикл вновь приобрел походный вид, а я облачился в экипировку. Настало время прощаться с Сулейманом. Я попросил его о фотографии на последок, но он согласился только в обмен на то, что я оставлю ее себе и не буду выкладывать в интернет. Что ж, это его желание которое я уважаю. Мы сердечно попрощались и я выехал в сторону Annex Kings Plaza, хостела, который в котором остановился Юрий. В нем так же остановился Марк, но только на одну ночь, потому что нашел через warmshower (аналог couchsurfing для велосипедистов) французскую семью и перебрался к ним.

Сам хостел располагался на одной из параллельных основному проспекту улиц, так что найти его с первого раза не удалось. Внешне он производил хорошее впечатление — свежее здание, уютный балкон, красочная вывеска. Я запарковал мотоцикл и обратился на респешн. Спросил не останавлився у них в последнее время кто-нибудь из России и мне позвали Юрия. Мы встретились как старые друзья. Я перетащил свой багаж внутрь комнаты на шесть персон, где в качестве постояльцев были только мы двое. На первый взгляд место было неплохое, однако так было только на первый взгляд. Впоследствии в этой же комнате появились еще два японца, которые в течение всего времени не разговаривали и сидели безвылазно, уткнувшись в интернет. Странные.

Наступило утро следующего дня. У меня был только один день для того, чтобы продлить pasavant для моего мотоцикла, дальше все пришлось бы оформлять по-новой и не факт что удалось бы. Отдельно взятый бюрократический ад, в стране где по-английски не говорит-практически никто. Три офиса главного управления таможни, равноудаленные друг от друга примерно на километр. И я, рассекающий в полуденной жаре пешком с экипировкой, потому что свободное место для запарковаться в центре найти затруднительно. Пару раз голова «плыла», настолько обширным был перегрев организма. Как только я наконец получил на руки продленный «пасава» (что удивительно — бесплатно) — я устремился к мотоциклу. Рядом с ним уже вился какой-то местный паразит, громогласно утверждающий, что парковка здесь запрещена и я должен заплатить ему штраф. Естественно, никаких бейджей и документов о том, что он является хоть каким-либо представителем контролирующих органов. Я взорвался. Я был настолько раздражен постоянными попрошайками и наглыми попытками развода на протяжении всего моего пребывания в этой стране, что не выдержал. Благим русским матом в лучших выражениях, выкинув руку как Ленин, я разродился лекцией на тему халявщиков, поиска работы и труда на благо страны, заодно указав направление, в котором следует отправиться жаждущим легкой наживы.

И вернулся в хостел. Организм, тащивий из последних сил, сдался. Меня срубило лихорадкой. Место, казавшееся сперва неплохим обернулось адом. Полутемная комната в хостеле, без вентиляции с зашкаливающим уровнем влажности (постиранные мною вещи не могли высохнуть в течении трех суток) стала моей тюрьмой на несколько дней. Мне нужен был отдых, но худшего места для этого было не придумать. Малярия, как я сейчас уже вспоминаю, скосила всех нас троих (меня, Марка и Юрия) практически одновременно. Это были одни из самых темных дней моего путешествия. Несмотря на то, что у нас всех это прошло относительно легко и быстро — гнетущая атмосфера помещения делала свое дело. Где-то здесь сдался Юра. Взял билеты домой.

На мое счастье мне повезло найти на каучсерфинге русскую семью, к ним в гости я и перебрался как можно скорее. Отличные ребята, жена-фотограф и муж, строящий рыбный завод. И двое милейших детей. Жизнь снова обрела цвета. Я отлежался несколько дней, приходя в себя и восстанавливая силы. Получил сообщение от Марка, что он через два дня будет на границе Сенегала и Мали и предложил вместе ее перейти. До Кидиры, приграничного городка мне было как раз два дня ходу от Дакара, так что я поддержал идею и начал собираться. Пора покидать Дакар.

Этот город не забыл преподнести мне подарок напоследок — главное шоссе на выезд перекрыли власти для ремонта, в результате чего толкаясь в пробках на сторонних улочках я несколько раз едва удержал мотоцикл — дичайшая влажность вкупе с жарой плавила мозги настолько, что вестибулярный аппарат терял чувство баланса. Наконец, я выскочил снова на шоссе и проехал несколько километров в стойке, позволяя ветру проникать во все вентиляционные отверстия экипировки, возвращая температуру тела к нормальным значениям. Можно было выдохнуть. Вокруг побежала зелень, с пейзажами, радующими глаз за каждым поворотом.

Хорошая поначалу дорога все ухудшалась, проявляя внезапные ямы и колдобины все чаще. Вездесущая красная пыль ровным слоем покрыла меня и мотоцикл.

В какой-то момент дорога внезапно превратилась в грунтовую, больше похожую на кроссовую трассу, усыпанную ямами размером в полмотоцикла. В одну из них, коварно оказавшуюся под колесами, я умудрился угодить так, что сработала система аварийного отстрела боковых кофров. Она рассчитана на срабатывание при падении, чтобы не снизить урон как мотоциклу, так и кофрам — но здесь полёт в яму был столь стремительным, что мотоцикл поехал дальше, а вот левый кофр оказался на земле, пару раз перекувырнувшись. Я остановился, чертыхаясь подобрал кофр, немного поправил ситуацию подручными средствами, и двинулся дальше, существенно снизив скорость (что впрочем помогло не сильно). Но все же красоты вокруг немного компенсировали неудобства

По дороге до Кидиры я заночевал под Тамбакундой и следующим днем встретил Марка примерно в 30 километрах до приграничного города. Мы вновь порадовались встрече и обнялись, наперебой рассказывая о своих последних событиях. Договорились что я подожду Марка где-нибудь в городе, где мы пополним запасы провизии, возьмем пива и откатимся немного назад для того чтобы найти место для кемпинга. Это была хорошая идея, к тому же утром штурмовать границу намного лучше. Под глубокий вечер мы нашли заброшенное здание, в котором с комфортом разместились, растянув москитную сеть. Мы откупорили пиво и уселись на кромке пола. Похоже, что нашли мы крышу над головой ровно вовремя — сверкавшие на горизонте молнии настигли окрестности и разразились дождем. Под непрестанные вспышки молний и шум дождя мы болтали о приключениях и наслаждались пивом. Я задавал себе часто посещающий меня вопрос — мог ли я, несколько месяцев назад, когда выезжал со Смотровой площадки в сопровождении друзей, предположить что все будет именно так? Нет, конечно. Это добавляло атмосферы моменту. На горелке в котелке закипали макароны с сосисками. Двое спрятавшихся посредине нигде в заброшенном здании путешественника рассуждали о мире под шум дождя и грохот грома. Поев и выпив мы отправились умиротворенно дремать, и за всю ночь нас потревожил только забредший в гости осёл.

Утром, мы, вспоминая погранпереход из Мавритании в Сенегал, были готовы ко всему. В том числе и ожидать сколько того потребуется. Мы въехали в город, нашли офис таможни проставили отметки в паспорта. После чего проехали на контрольно-пропускной пункт. Какой-то таможенник сказал, что нам необходимо пройти досмотр, показывая на площадку из грязи, размытую дождем. «Да ну нафиг», сказал Марк, «ты сам-то в это дерьмище лезть что ли хочешь?». Таможенник призадумался и махнул рукой. Мы покинули Сенегал. Скорость прохода таможни придавала уверенности. Мы пересекли реку Фалем и проехали знак Frontiere Senegal — Mali.

Сенегал, первая страна «другой африки», о которой говорил Кристиан. Первая страна после «Большого Арабского Пояса», как он называл страны, заселенные арабами. Втроем мы шагали по приграничному городку, крутя головами по сторонам. Солнце палило нещадно, и мы были озадачены поисками обменника — у меня все еще оставались мавританские угии, а у ребят при себе были евро — все это нужно было поменять на CFA — валюту стран западно-африканского союза. Сефа, как они ее называют. Но несмотря на середину дня — банки были уже закрыты. Мы заприметили пост жандармерии и скучающего полицейского у входа. Направившись к нему мы стали расспрашивать где тут можно поменять деньги. Тот спокойно достал телефон, позвонил кому-то и сказал «ждите». Приграничный город, да. Мы скинули рюкзаки и стали ждать. Неподалеку, на берегу реки Сенегал несколько женщин стирали вещи, сливая грязную воду в реку. Тут же, в реке купались дети. Забавно было наблюдать это, вспоминая наставления из путеводителей «ни в коем случае не купаться в местных водоемах».

Ребята периодически вздыхали по поводу неторопливости обменщика, а я постигал дзен, продолжая тренировать себя тому, что ждать мне придется на пути долго и часто.

Тем не менее, меняла прибыл и мы благополучно разменяли наличность по неплохому курсу. После чего мы добрались до «автовокзала», где нам предстояло разделиться. Марк на велосипеде отправлялся в Дакар, а мы с Юрием в Сен Луи, где я должен был встретиться с Сулейманом после окончания Табаски.

Автовокзал представлял жалкое зрелище. Проржавевший навес, под которым стояли ни в чем не уступающие ему в ржавости автомобили.

Немного поторговавшись мы договорились с одним из водителей и… снова стали ждать. Потому что в машину не хватало еще одного пассажира, которого что? Правильно, надо подождать. Спустя пару часов мы наконец-то смогли выдвинуться в сторону Сен Луи на ржавом чадящем дизельном корыте, которое едва ли могло передвигаться без посторонней помощи. Практически сразу мы были остановлены полицейским, который увидел белых людей в машине, нас то есть. Я напрягся, вспоминая жалобы бельгийской пары на границе о том, что в Сенегале каждый полицейский считал своим долгом вытрясти из них деньги. Но полицейский проверил лишь один паспорт, просто убедившсь, что в нем присутсвует виза и штамп о въезде, после чего вернул документы и пожелал счастливого пути. Хорошее начало.

Вокруг побежали окрестности Сенегала. Мусора было ощутимо меньше, а зелени — намного больше. Глаз, привыкший к пустыне, не мог нарадоваться пейзажам. Дорога была прекрасного качества, и я, убаюканый, прикорнул до самого Сен Луи. Высадившись на центральной площади мы протопали через полгорода, отмахиваясь от назойливых таксистов. Через час с небольшим мы прибыли в Пеликан — рекомендуемый многими путешественниками дешевый мини-отель на берегу океана. На территории оказалось очень мило, и самое дешевое бунгало нам удалось снять всего за 7500 сефа за двоих (примерно по 6 евро за каждого).

Мы поднялись в бар с видом на океан и нам принесли пиво. La Gazelle, местное. Легкое, 4.2%. Впервые за чертово долгое время. Когда это было в последний раз? Когда я встретил немца на оранжевом микроавтобусе. Я развалился на стуле, выпил, закурил, и глядя на океан понял, что счастье есть. Под шелест ветра и шум волн я глядел на солнце голубоватого цвета, просвечивающее сквозь плотную завесу влажности.

Следующим днем мы отправились шататься по городу, закупаясь едой и местными сим-картами. Местный колорит разительно отличался от мавританского. Сенегальцы намного более веселые и эмоциональные, женщины в платьях а не хиджабах, и вездесущая яркая легкая сенегальская музыка. Мусор был все так же вездесущ, но хотя бы не в таких количествах, что по нему приходится ходить. Рыбацкие лодки, неимоверное их количество, раскрашеные в яркие краски причудливыми узорами. Местные лорри, пытающиеся не уступать знаменитыми пакистанским грузовикам по раскраске и количеству украшений. И вездесущая влажность. В середине дня переносить ее было нелегко, поэтому идею сходить на пляж мы с Юрием отложили на вечер.

Пляж достоен отдельного упоминания. Мы навестили его ближе к вечеру. Длинная песчаная полоса берега была разделена на импровизированные футбольные поля насколько было видно глазу. Ни одно из них не простаивало — везде были игроки. Помимо этого по пляжу сновали туда-сюда бегающие и упражняющиеся сенегальцы. Какое почтение к спорту, подумал я, отхлебывая из бутылки с надписью La Gazelle. И какое же наплевательское отношение к природе вокруг. Пляж был полон мусора. Пустые бутылки, пластиковые мешки, пластиковые канистры, останки забитых животных, трупы кошек и собак… Океан был неимоверно теплый, большая редкость и подарок природы для местных жителей — но это никого не интересовало, никто не купался. Потому что в воде плавал все тот же вездесущий пластик и останки животных. Мерзость. Мы поспешили убраться оттуда. Лучше наблюдать издалека.

Я пробыл в Сен Луи несколько дней, дожидаясь пока Сулейман будет свободен, спасаясь от жары ледяным пивом и местным ромом отвратительного вкуса. Наконец, Сулейман прибыл, и мы собрались вызволять лорри с границы. Юрий же отправился в Дакар — мы попрощались и договорились встретиться позже, когда и я туда доберусь.

Сулейману надо было получить «пасава» — passavant, документ, позволяющий передвигаться на своем транспортном средстве по Сенегалу (обязательный документ для транспортных средств старше десяти лет). Нужно было получить подобный и мне. В Сен-Луи у Сулеймана был знакомый транзитёр, который и занялся получением разрешения. Разрешения выдавал местный полковник таможни, который вовсе не торопился отрываться от своих дел ради нас. Снова ждать.

Уже под вечер разрешение таки было получено, и в ночь мы прибыли в Дьяма, забирать лорри. Я первым делом открыл двери и провел инспекцию содержимого. К моей радости все было на своих местах. И мотоцикл и вещи остались нетронутыми. Удивительно. Спустя еще полчаса вежливых бесед с таможней мы наконец-то были освобождены. Ура! Прямо оттуда же мы выехали в Дакар. Мой passavant действовал только 48 часов, и я должен был его продлить в центральной таможне в Дакаре, поэтому время терять было нельзя. Мне еще предстояло найти покрышку.